Елизавета Хамраева о социокультурной адаптации детей мигрантов в школе

В Межвузовском центре билингвального и поликультурного образования Герценовского университета с апреля 2021 года запущен масштабный проект, направленный на совершенствование системы повышения профессиональной компетенции преподавателей по вопросам межэтнических отношений. Данная потребность в педагогическом сообществе давно назрела и касается школьной практики по всей России. В рамках проекта уже более 1300 российских учителей из трех регионов — Центрального, Северо-Западного и Северо-Кавказского федеральных округов — освоили специальную программу повышения квалификации «Социокультурная адаптация детей мигрантов и детей, проживающих в полиэтнических регионах РФ средствами русского языка, истории и культуры». Об актуальности этой проблемы и путях ее решения рассказала директор МЦБиПО Елизавета Александровна Хамраева.

— Что в целом представляет собой проект? Каковы его задачи?

— Миграционная политика любой страны опирается на долгосрочное привлечение людей. Если вспомнить, чт о мы очень  давно, уже почти 20 лет назад, ратифицировали конвенцию о правах ребёнка, согласно которой любой ребёнок, находящийся на территории Российской Федерации, имеет право на школьное образование, мы понимаем, что одновременное обучение в условиях одного класса детей по-разному владеющих русским языком становится неизбежным. Но мало научить детей языку, нужно их адаптировать, потому что неадаптированный ребёнок переживает и замыкается в себе. Потом у него появляется эмоциональное отрицание, потом агрессия. Иногда он в школе уже агрессивен изначально, потому что предыдущие  этапы прошли вне школы. Поэтому здесь должен быть взвешенный и продуманный долгосрочный проект правильного обучения и адаптации этих детей. Адаптации — в первую очередь. Они должны понимать, что находятся в реалиях другой страны и даже научиться её любить, даже несмотря на внутреннее неприятие, если такое было. 
Важно понимать, что процесс миграции будет продолжаться, он неизбежен. А проекты, помогающие школьным учителям, должны осуществляться на государственном уровне постоянно, и я очень рада, что тот опыт, который есть у МЦБиПО в отношении детей Ленобласти, трансформировался в этот  глобальный российский проект, который берёт на себя работу с учительством. Мне кажется, что перспективы у этого проекта очень большие. Я готова заниматься им долго.

— Проводились при подготовке к проекту мониторинговые исследования проблем, с которыми сталкиваются учителя?

— Безусловно. Мониторинг такого рода мы вели много лет, начиная с проекта по Ленобласти и заканчивая другими нашими разработками. В МЦБиПО мы занимаемся, в том числе, подготовкой экспертов ЕГЭ, которые выявляют и типизируют ошибки в ходе итоговой аттестации и носителей языка , и детей-инофонов. Это разные ошибки, и они имеют разный вес — они не должны считаться грубыми, если связаны с интерференцией родного языка. Мы учили этому несколько лет наших педагогов, приезжающих из разных регионов, и поэтому не понаслышке знаем о том, что происходит в школах. Несколько раз мы собирали крупные совещания и круглые столы по проблемам поликультурной школы. Сегодня мы обладаем большим опытом проведения научно-практических семинаров в различных научных организациях и лабораториях Герценовского университета. Но и в этот проект «вшит» мониторинг, который проходит перед программой повышения квалификации, рассчитанной на 72 часа. Мы смотрим, что происходит в поликультурной школе России, и с точки зрения учёных и организаторов проекта реагируем на это. Вот и сейчас обнаружилось, что в ряде субъектов проявляются новые потребности. Например, обозначилась высокая потребность в оснащении дошкольного сегмента, чего раньше не отмечалось. Раньше все в основном говорили о подростках, потому что ребёнка в начальной школе, как правило, легче адаптировать. Когда ребёнок в 5, 6, 7 классе — тоже более-менее. А если он приехал в 8-9 классе, и впереди ОГЭ, ему приходится гораздо сложнее. Поэтому говорили в основном о старшем подростковом возрасте, но сейчас внимание привлечено и к дошкольному сегменту. То есть, изменения в этом направлении происходят, и меня радует, что учителя очень активные. Если бы не наше российское учительство, я не знаю, что бы эти дети делали в нашей стране. Что бы ни происходило в государстве, наши учителя несут это на своих плечах, в том числе и проблему мигрантов.

— Кто, на Ваш взгляд, в школе, помимо учителей русского языка и литературы, мог бы взять на себя миссию социокультурной адаптации детей мигрантов?

— Для этого должны быть специально назначенные люди. Это так называемое тьюторское сопровождение, но в российских школах оно в зачаточном состоянии. В ряде случаев этим занимается завуч по воспитательной работе, но на мой взгляд, это должен быть логопед, психолог или социальный педагог, то есть тот уровень, на котором сегодня школы экономят, хотя это именно те люди, которые могут работать комплексно. Они видят целостную картину взаимоотношений в школе, и она может сильно отличаться от того, что видят другие. Кроме того, в одном классе могут одновременно учиться дети разных национальностей, например, азербайджанцы и армяне. Учителю всё равно, ведь у них часто одинаковые ошибки, а, между  тем, родители могут быть в конфронтации, и, соответственно, это противостояние перенимают и дети. В таком случае было бы правильно поместить этих детей в разные классы, если есть такая возможность. Но тогда может возникнуть проблема землячеств, и в этом тоже ничего хорошего. Тут нужна очень тонкая профессиональная работа, а у учителя может не хватать на это времени. Все подобные проблемы должен видеть и решать тьютор. Будем надеяться, что у нас в школах эта практика будет развиваться.

— Верно ли, что из 800  человек, подавших документы на программу повышения квалификации, будут отобраны 115 тех самых тьюторов?

— Мы выбираем действительно 115 человек — тех, кто является единственным представителем от своей школы — и даём им стипендию единой выплатой за три месяца, по 10 тысяч рублей за каждый месяц. Конечно, это не так много, особенно для учителей, которые берут на себя решение этой проблемы, но это хорошее начало. Я считаю, что государство должно доплачивать учителям за такой труд. В своё время мы положили начало: это выросло из опыта работы над проектом «Школа мигранта» Ирины Павловны Лысаковой, Елизаветы Александровны Андреюшиной и Елены Алексеевны Железняковой. Этот проект по работе со школами Ленобласти шёл по стипендии, и этот опыт мы проецировали на проект всероссийского масштаба. В каждом городе были свои варианты решения этой проблемы, но вариант с выплатой стипендии учителям оказался самым продуктивным. 

— Что включает в себя проект, помимо двух потоков программ повышения квалификации и мониторинга?

— Сюда входит система вебинаров и большой круглый стол, который мы проведём в декабре по итогам. Мы пока не решили, будет ли это круглый стол с демонстрацией успешных практик, но хотелось бы дать участникам возможность проявить себя. Это сложно организовать так, чтобы возможность выступить имели все 115 человек, но мы думаем над этим. Также каждые две недели будет проходить вебинар для всех, а также двухчасовая консультация именно для стипендиатов. 

— В чём, на Ваш взгляд, разница в методике работы педагогов с детьми мигрантов и детьми, проживающими в поликультурных регионах?

— Эта разница есть, и она очевидная. В поликультурной школе мы не идём по пути преодоления интерференции какого-то конкретного языка, это методика языковой адаптации. В регионах России, таких, как, например, Татарстан, Северный Кавказ, есть моноэтнические сообщества и школы, где дети учатся на русском или родном языках, но им приходится сталкиваться с преодолением интерференции родного языка. При этом дети могут учиться на русском языке, но интерферентные ошибки всё равно схожи. Важно не потерять носителей языка, чтобы они действительно учились, но  в этом контексте правильно учить детей, не являющихся носителями языка . В моноэтнических регионах, например, существует давно продуманная методика. Учителя знают, какие именно ошибки присутствуют у этой категории детей, и предотвращают их по заранее известному плану. В поликультурной школе другая ситуация, тут применима методика «русский через русский». Мы даём методику без учёта интерференции, как бы навстречу ей, понимая, какие зоны в русском языке имеют это влияние родного языка. Кроме того, в работе с детьми, для которых русский язык не родной, нужно больше анализа. Например, в таджикском языке нет категории рода, а в узбекском — другой порядок слов со сказуемым в конце. Стараться учесть все эти особенности бессмысленно, здесь нужно давать методику как в русском языке для иностранцев, которая предполагает обучение русскому через русский. Конечно, методика русского языка как неродного отличается от методики РКИ, потому что мы находимся в других условиях. Это всё-таки обучение на русском языке, а не просто курс коммуникации. Можно долго спорить о том, одна и та же это методика или нет, но сейчас важно не это. Важно дать учителям практический инструментарий, объяснив, в каком случае как необходимо поступать. Мне кажется, это гораздо важнее, чем то, как это называется. Я бы назвала это так : «Методика преподавания языка в поликультурном социуме».

— Именно на таких практических принципах и была построена нынешняя программа повышения квалификации?

— Да, главное — это именно практические рекомендации. Конечно, важно дать и теоретическую информацию, чтобы педагоги понимали, в каком ключе решаются эти проблемы, но мы старались делать практикоориентированный курс, в котором всё было бы полезно в работе. 

— Какие специалисты были привлечены к разработке программы и преподаванию?

— Специалисты у нас разные. Например, Елена Алексеевна Железнякова, которая занимается этим проектом много лет. Ольга Юрьевна Ряузова — она специалист нашего центра, преподаёт в Московском педагогическом государственном университете. Её специализация — культурологический материал, например, виртуальные экскурсии, а также такие средства адаптации, как демонстрация видео, позволяющих ученикам познакомиться с культурой страны. Татьяна Александровна Шорина имеет большой опыт работы с детьми мигрантов в школах Москвы. Также у нас был приглашённый психолог — доцент Герценовского университета Виолетта Фёдоровна Луговая. Михаил Иванович Шаповалов, кандидат технических наук, сотрудник Московского городского педагогического университета, вёл лекции, посвящённые виртуальной среде и компьютерным технологиям. Очень интересные лекции читал профессор СПбГУ Леонид Викторович Московкин, он настоящий ас в методике. Мы собрали очень квалифицированных специалистов, лучших в своих областях.

— В чём Вы видите перспективы проекта?

— Мне хотелось бы, чтобы этот проект стал перманентным и на будущий год был также запущен в других регионах. У нас огромное количество желающих принять участие в программе, которые сейчас не подходят по географическим показателям, например, Дальний Восток, Сибирь, Южный федеральный округ. Мы понимаем, что там эти проблемы стоят очень остро, но были вынуждены им отказать. Однако, мы очень заинтересованы в том, чтобы наш опыт распространялся по России. Думаю, что перспективы проекта — именно в его расширении.

По материалам газеты «Педагогические вести»